Возбуждение уголовных дел по экономическим основанием очень часто является одной из форм давления на оппонента в ходе деловых споров. В этом случае коррумпированные правоохранительные органы искусственно переносят разбирательство в плоскость уголовного права. Это позволяет применять такие методы воздействия на несговорчивых оппонентов как арест, обыск, объявление в розыск и т.д. Понятно, что доказывать свою правоту и защищать активы из-за решетки гораздо сложнее. Зачастую, хватает даже ареста на досудебной стадии, а обвинительный приговор уже и не требуется.

То, что на него навалились серьезные проблемы, провинциальный бизнесмен-перфекционист Николай Максимов по-настоящему понял летом 2009 года, когда лучшие активы основанного им металлургического холдинга «Макси-групп» начали перекочевывать в империю российского миллиардера №1 Владимира Лисина (Новолипецкий металлургический комбинат — НЛМК). За 1,5 года до этого Максимов собственноручно сделал Лисина своим стратегическим партнером.   

Сегодня в отношении Николая Максимова расследуется несколько уголовных дел, его активы, даже не связанные с металлургической отраслью, арестованы, а в июле 2011 года в офисе у юристов Максимова и у него дома прошли обыски, при этом «абсолютно успешный» (определение Максимова) холдинг «Макси-групп» банкротят с конца 2010 года. 

В бизнес-конфликте между Лисиным и Максимовым задействован настолько внушительный арсенал средств, что у этой истории не было ни малейшего шанса зачахнуть в арбитражных хрониках – она постоянно гремит уголовными подробностями на первых полосах газет. Поводов всегда хватало. Так, в феврале 2011 года Максимов прямо со своей пресс-конференции на пять дней отправился в тюремную камеру. «Я, наверное, первый человек, который <будучи> в розыске, вернулся из Англии, — бравировал Максимов после того, как екатеринбургский суд отпустил его под залог в 50 млн. рублей.

«Моя задача – добиться правды в судах, если это возможно. Как получить политическое убежище. Желания у меня нет, но я готов посидеть за правду», — удивлял журналистов Максимов, который, судя по всему, хорошо представляет, откуда в его жизни появилась пятидневная тюрьма. «Ты же понимаешь, мне дешевле заплатить судьям, чем тебе», — пересказывал Максимов в интервью журналу «Финанс» услышанное от Лисина в 2009 году «дружеское напутствие». 

По мнению защиты Максимова, инициируя возбуждение уголовных дел в отношении их доверителя, НЛМК пытается уйти от своих обязательств по покупке «Макси-групп». Сам Максимов высказывается еще резче: «Самому богатому человеку не хочется рассчитываться за предприятие, которое я построил. Я строил свой бизнес 20 лет. Построил 2 завода металлургических. Решил привлечь инвестора. Инвестор не хочет мне платить. А чтобы я молчал, надо упечь меня за решетку».     

Владимир Лисин и Николай Максимов стали партнерами в 2007 году. Тогда одержимый строительством суперсовременных металлургических мини-заводов Максимов искал денег для реструктуризации двухмиллиардной ($) задолженности. Лисин сделал лучшее предложение, и Максимов продал НЛМК контрольный пакет «Макси-групп».

По условиям соглашения, с долгами прибыльной (!) «Макси-групп» должен был разбираться НЛМК, кроме того, стороны  договорились в равных долях инвестировать средства в развитие холдинга. Первую часть своих инвестиционных обязательств Максимов выполнил, перечислив на счета «Макси-групп» полученный от НЛМК аванс за продажу контрольного пакета акций холдинга (кроме этого аванса в $ 300 млн, Максимов за свои акции ничего больше от НЛМК не получил). Однако вскоре выяснилось, что НЛМК уклоняется от реструктуризации кредитного портфеля. Кроме того, Максимов, везде и всюду объясняющий, что для него приоритетными являются именно программы развития, не согласился с планами НЛМК гасить задолженность холдинга из инвестированных им, Максимовым, средств. В итоге Николай Максимов забрал большую часть своих денег обратно (это 5,9 млрд рублей, которые сейчас арестованы). Позднее это событие превратится в один из уголовных эпизодов – вывод средств из «Макси-групп». Николай Максимов с этим категорически не согласен: «Следователь даже не предоставил в суд основные документы, принес только заявление от «Макси-групп» о хищении 5,9 млрд рублей. А где договор о перечислении денег от меня в виде займа и соответствующая платежка? Где платежка о перечислении денег мне – возврате этого займа? Посмотрев всего лишь эти три бумажечки, можно понять – ущерба нет».

НЛМК тоже перечислил «Макси-групп» заем. Но свои $ 400 млн Лисин предоставил холдингу под залог его основных активов. А когда назначенный со стороны НЛМК новый гендиректор «Макси-групп» отказался возвращать заем, лучшие активы «Макси-групп» через аукцион отошли все тому же НЛМК и его «дочкам» (только они и знали об аукционе). Понятно, что миноритарный акционер «Макси-групп» Максимов в результате этого враждебного поглощения перестал иметь вообще какое-либо отношение к своим бывшим мини-заводам. 

Максимов полагал, что точку в его конфликте с Лисиным поставит решение Международного коммерческого арбитражного суда (МКАС) при Торгово-промышленной палате РФ (в своем иске к НЛМК Максимов утверждал, что его оставили ни  с чем, однако во встречном иске представители Лисина доказывали, что Максимову еще и переплатили, поэтому денег надо требовать с него).  

31 марта 2011 года МКАС действительно принял решение, по которому НЛМК  должен выплатить Максимову 9,6 млрд рублей (основной долг плюс проценты и судебные расходы). Впрочем, уже 21 июня 2011 года Арбитражный суд Москвы отменил решение МКАС. Словом, точки в этом конфликте как не было, так и нет…

Нахлебавшись отечественного правосудия, Николай Максимов теперь утверждает, что следующие свои сделки он будет заключать исключительно по английскому праву. Правда, для этого ему как минимум надо не сесть по праву российскому.